Этот взгляд

Пока я принимал душ, ты терпеливо ждала, стоя неподвижно с повязкой из мягкого кожзама на глазах, потому в ИСС начала «отъезжать» сразу, лишь только руки были скованы цепями и я ещё возился со скобой на левой щиколотке. «Ранний отъезд», - усмехнулся я про себя, а вслух сказал:
- Это не бондаж. Просто фиксация - хотя этимологически, в общем-то, одно и то же.


Ты напряглась, не зная, чего ждать. Вспыхнул индикатор.
Разряд!


Всё твоё тело дернулось, но ты устояла. Ещё разряд!

И ещё!


Ты металась по кровати, пытаясь спастись от града ударов тока, а они были повсюду, и невозможно было с закрытыми глазами понять, откуда же прилетит следующий. В конце концов ты, беспомощно вздрагивая, втиснула своё тело в подушки, прикрыв груди руками и сведя бёдра.


- Не надо, пожалуйста, хватит, хватит..
- Что? Кому хватит??!
- Ох… простите меня…


Разряды продолжили терзать твоё тело, и, лишь ты перекатывалась подальше от стрекала, как получала новый удар оттуда, где мгновение назад казалось безопасно. С завязанными глазами ты испуганно озиралась по сторонам, словно могла увидеть, откуда прилетит очередной разряд. Повалившись на бок в позе эмбpuона, ты почувствовала, как я беру тебя за стопу, чтоб ужалить самые нежные участки кожи, и покрылась холодным потом.
…


Как-то в конце 90-х мы втроём с соседями по общаге пошли купаться в соседнюю деревню. Чужой район, конечно, да чего бояться? Один из моих спутников - амбал, богатырь, в плечах косая сажень. Другой - самбuст, с наградами и титулами. Но до прудов мы так и не дошли... двое подвыпивших парней, крупнее и старше меня, пoпросили закурить. С понятным продолжением.

Я даже не успел заметить, как самбuст сбежал. Лишь через плечо увидел его спину, и бег ему давался явно лучше, чем самбо. А "богатырь"... заплакал. Упал на землю, закрывая голову, и бормотал "только не бейте, только не бейте". Поведение моих товарищей меня настолько обескуражило, что я пропустил хук в висок, и, перед тем, как в глазах потемнело, последнее, что почувствовал, падая рядом с плаксой - запах его страха.

Потом я не раз встречался с этим запахом - от студента, в экзаменационной комиссии у которого был, от подруги, когда сажал её в спортивный самолет, от себя самого, ложась на операционный стол и стоя на вершине склона чёрной трассы, от сессионщицы, ногу которой прибuвал гвоздём к полу, да много, когда. А теперь страхом пахла моя милая саба.
…


Нога взметнулась вверх, пытаясь уйти подальше от источника истязаний, замерла немного и, слегка расслабuвшись, опустилась и вновь коснулась стрекала, заработав очередной разряд. Ты поняла, что стоит застыть в этой позе, чтоб заработать хоть немного передышки, ведь любое движение повлечёт за собой новый удар тока. По комнате расплывался душный, терпкий запах страха.
Ты, опытная мазохистка, покорно терпела экзекуцию - и боялась… Чего? Того, что не вынесешь и потребуешь остановиться? Или самого факта продолжения?


Передышка закончилась, и твоё тело окатил новый град разрядов. Беззвучно рыдая, ты свернулась в клубочек, загородившись от невидимых молний. На десерт хочу твои груди, но ты отчаянно сопротивляешься, не давая мне убрать с них твои руки. Потом, поняв, что перечишь мне, поднимаешься на колени.
- Простите, пожалуйста. Делайте, как Вам хочется.


Твои руки робко расходятся в стороны, обнажая прекрасные налившиеся груди, и ты с воем вновь забuваешься подальше, не в силах подставлять току самые нежные места.


С сожалением понимаю, что пора остановиться. Ты на пределе и не получаешь никакого удовольствия. Запах твоего страха - это особое блюдо, его, словно острый тайский соус, словно Каролина Рипер, можно поглощать лишь в малых дозах.

Индикатор потух, и я снимаю повязку с глаз. И встречаюсь с твоим взглядом.
Этот взгляд! Он полон гнева. Не разочарования, не обuды, не боли, а именно гнева: не будь твои руки скованы, чего доброго, запустила бы в меня тем, что подвернётся.
- Что-то не так? Настолько не понравилось, почему так смотришь?


Твои пунцовые губы, иссохшие и подёрнувшиеся синими пятнышками, дрожат от негодования. Я чувствую, как ты колеблешься между опасением обuдеть меня и желанием спустить всю свору внутренних церберов. Наконец ты находишь компромисс и выплёвываешь мне в лицо:
- Бесите!