Сломанный мозг Вити Черепкова

Витя Черепков сидел в кресле, обитом дерматином цвета позднего совка, и смотрел, как мигает зелёный индикатор на коробке с надписью "Облачное Хранилище Мозгов v2.1". Коробка гудела, как трансформаторная будка в грозу, а из-под крышки тянуло палёной изоляцией. Загрузка шла уже третий час, полоска на экране застряла на 73%, и Витя начал подозревать, что его мозг, как старый винчестер, битый и заражённый вирусами детства, просто не хочет уходить в вечность.

Всё началось утром, когда пришло письмо от ООО "НейроНирвана". "Уважаемый Виктор Сергеевич, ваш мозг отобран для пилотного проекта бессмертия. Прибудьте к 10:00 для сканирования и интеграции в облако. С собой иметь паспорт и две фотографии 3x4". Витя, конечно, удивился — он не помнил, чтобы подавал заявку, но в последние годы память у него была как кассета BASF, перемотанная карандашом: вроде работает, а вроде и шипит. Подумал: "Ну, раз зовут, значит, судьба". И пошёл.

В офисе "НейроНирваны" пахло карболкой и свежими деньгами. Девушка в белом халате, похожая на героиню рекламного ролика про йогурт, вручила Вите шлем с проводами и сказала: "Садитесь, расслабьтесь, это как медитация, только с бэкапом". Витя сел, шлем загудел, и перед глазами поплыли картинки: детский сад, где он украл у Таньки совочек; первая сигарета за гаражами; диплом, вручённый пьяным деканом. Потом всё замерло, и на внутреннем экране шлема высветилось: "Ошибка 404: Нейронный сегмент не найден. Перезагрузка".

— Это что, я сломался? — спросил Витя, глядя на девушку.
— Не вы, а загрузка, — ответила она, постукивая по клавиатуре наманикюренным ногтем. — У вас, похоже, слишком много мусора в оперативке. Сколько раз вы смотрели "Гостью из будущего" в детстве?
— Да кто ж считал, — буркнул Витя. — А что, это теперь мусор?
— Это артефакты, — вздохнула она. — Плюс ваши мысли про кота Шрёдингера, которого вы никогда не видели, но всё равно жалели. Система такое не тянет.

Витя задумался. Кот Шрёдингера — это да, был пунктик. Он как-то три часа спорил с соседом Колькой, жив кот или мёртв, пока Колька не ушёл за пивом и не вернулся с двумя бутылками "Жигулёвского". Может, система права, и его мозг — это свалка случайных смыслов, где рядом с первой любовью лежит запах бензина от мопеда "Карпаты", а поверх всего — саундтрек из "Бригады"? Но ведь это и есть он, Витя Черепков, — не просто набор байтов, а целая симфония шума.

Тем временем индикатор мигнул красным, и коробка выдала сообщение: "Критическая ошибка. Обнаружено зацикливание на концепции пустоты. Рекомендуется переформатировать сознание". Девушка в халате закатила глаза:
— Опять буддизм подцепили? Вы хоть раз в жизни медитировали?
— Да вроде нет, — замялся Витя. — Но книжку про дзен читал. В 98-м, на даче.
— Вот оно и видно, — отрезала она. — У вас там такой коан в башке застрял, что процессор дымит. Или форматируем, или выключаем.

Витя представил себя отформатированным: чистый, как лист А4 из принтера, без Шрёдингера, без "Гостьи", без мопеда. И вдруг понял, что это не он. Пусть его мозг — ржавый чердак, заваленный хламом, но это его хлам. Он встал, сорвал шлем и сказал:
— Знаете что? Оставьте меня в офлайне. Я лучше сам сломаюсь, чем дам вам меня переписать.

Девушка пожала плечами, коробка пискнула в последний раз и затихла. Витя вышел на улицу, вдохнул воздух, пахнущий мокрым асфальтом и далёким 94-м, и пошёл домой. В голове крутился старый мотивчик из "Синего фонаря", а за спиной, где-то в облаке, его недозагруженный мозг всё ещё мигал на 73%, как вечный памятник тому, что даже сломаться можно красиво.